Содержание:
Президент, этот гарант и хранитель (как он говорит сам) всего самого прекрасного и еще «более лучшего» в уже совсем небогоспасаемой стране, за два мандата умудрился сделать так, что собор Парижской Богоматери — самый посещаемый в мире памятник архитектуры — едва не сгинул в пламени пожара, а Лувр, самый посещаемый музей в мире, ограбили.
И вряд ли две драмы, которые потрясли мир и опозорили Францию, стали всего лишь досадно-случайными, пусть и громкими происшествиями. Отнюдь.
Таковы результаты политики, которую проводил и проводит хозяин Елисейского дворца. Нужно ли в этом дворце что-то подправить — не наше дело, с этим пусть разбираются сами французы.
Мы же расскажем, каковы причины нового — и вновь планетарного — французского позора.
В воскресенье в Лувре двое в рабочих робах поднялись на автоподъемнике на второй этаж (французский первый), высадили оконное стекло с помощью дисковой пилы, разбили витрину с драгоценностями французской короны, сложили все девять предметов в специальные нательные сумки и спокойно спустились вниз. Там их ждали двое сообщников. На скутерах (маленьких, но мощных) грабители убыли — абсолютно без паники — восвояси. Да, и по дороге они успели избавиться от двух бесценных музейных экспонатов. Раритеты эти нашли, пусть и в поврежденном состоянии.
Все произошло при свете дня. А тревогу подняли, обнаружив кражу, когда грабителей и след простыл.
После чего началось то шоу в прямом эфире, в котором власть, правоохранители и тамошняя пресса — большие мастаки.
Перед всеми была поставлена задача минимизировать позор.
Поэтому объяснения случившемуся давали самые экзотические. Разумеется, факты, которые свидетельствовали о чудовищной (если не преступной) халатности, затушевывались изо всех сил.
Требовалось доказать общественности, что в принципе «ничего особенного» не произошло. Что драгоценности во Франции, даже те, что хранятся в музеях, тырили последние несколько веков. Начиная с Великой французской революции. И их находили. Или нет. Ну что теперь делать-то, фэр-то кэ, как говорится?
Алмаз же знаменитый, называемый «Регент», не украли — и как же это хорошо, правда?
И «Джоконду», когда-то утраченную, тоже ведь обнаружили. Под кроватью у грабителя. Спустя всего пару лет после кражи. Но ведь нашли же! И сейчас найдем. У нас сильнейшие криминалисты, потрясающая полиция, они прошерстят всех грабителей, что известны, прочистят всех торговцев краденым. И мерзавцев обнаружат. Ну или не обнаружат. В принципе, какая разница?
Пресса и главные по полиции и по культуре в этом моменте точно не солгали. Действительно, какая разница, украли или нет, если даже президент, инаугурировшийся при получении первого мандата именно на эспланаде Лувра, сидит молчком.
Девять месяцев назад персонал музея взвыл от количества посетителей, вечно засоренных и грязных туалетов, постоянной духоты из-за неработающей вентиляции, а еще от бесконечного хамства туристов, от орд тех, кого приводят гигантскими коллективами посмотреть на то, в чем эти коллективы не разбираются, не понимают и что не вызывает у них отклика, — и объявил стачку.
Макрон примчался в Лувр чуть ли на следующий день, произнес речь, в которой пообещал ремонт почти на миллиард евро. Тут и новый вход, и перемещение шедевров, и новая развеска самых известных полотен, чтобы изменить трафик посетителей.
Миллиард — точнее, 800 миллионов — евро предварительной сметы, не должны удивлять. Это деньги не из казны (абсолютно пустой).
Это исключительно пожертвования меценатов — «друзей Лувра». Лепта Макрона (то есть государства) составила десять миллионов евро. Нет, автор этих строк не ошиблась в порядке суммы.
Франция, эта хранительница всего прекрасного, отписала на приведение в порядок национального достояния, имеющего планетарную ценность, жалкий десяток миллионов в общеевропейской валюте. Для сравнения — и опять про Макрона: в бытность ротшильдовским банкиром при закрытии сделки объемом свыше десяти миллиардов евро его бонус составил примерно 12 процентов. Таким образом, Макрон оценил Лувр, этот самый посещаемый музей мира, в десять раз меньше своего тогдашнего гонорара.
Чтобы картина была чуть подробнее, добавим, что Нотр-Дам также был восстановлен не на деньги Франции, а на деньги «друзей собора Парижской Богоматери». По-своему логично: если это планетарная драма, то пусть планета и поднатужится.
Стоит сказать, что во Франции, так гордящейся своей культурой, в традиции этой самой культуры — превозносить грабителей, считая их романтиками, пусть и с большой дороги. А правоохранителей принято ненавидеть. И считать тупыми мерзавцами.
Когда выяснилось, что причина возгорания Нотр-Дам-де-Пари — незатушенный окурок, брошенный на бесценные дубовые балки, никто даже и не подумал возмутиться. Сейчас существенная часть того же общества ликует: ну наконец-то у нас, кого считают вечными неудачниками, хоть что-то вышло как надо, а главное — весь мир смотрит на нас.
Мы наблюдаем хищнический мир циничного чистогана, заменивший не только властям, но и тем, кем они управляют, честь, бескорыстие, уважение к традициям — на бесконечные пособия и прочие денежные огрызки. И он же, чистоган, стерший ответственность перед будущим, сегодня на самом деле не горюет, а ликует: разрушение Франции дошло до точки невозврата.
И реплика одного из французских королей «После нас хоть потоп» — лучшее описание случившегося в Лувре.
